|
Солнце уже стояло высоко, когда вся четверка, наконец, вышла за порог дома.
Полдня, проведенные в пути, чистый деревенский воздух, обильный ужин развели компанию по кроватям в начале десятого вечера - в городе в это время только начиналась их ночная жизнь! И только к одинадцати часам следующего дня один за одним они спустились в кухню, где компанию ожидали кружки с горячим шоколадом и целое блюдо домашних оладий.
Ехать в соседний город на лыжные трассы уже не было смысла - время шло за полдень. Чинция решила довольствоваться склонами окрестных холмов и, не долго думая, распаковала снаряжение, а затем потихоньку призналась Меган, что ей попросту было лень тащить на себе всю экипировку, трястись в автобусе ради пары жалких часов на трассе.
- А что, кроме вас в этой деревне больше никто не живет?! - Чинция бросила взгляд вниз, на рассыпанные по всей долине деревянные коттеджи, заметенные снегом и тишиной. На улочках не было видно ни души.
- Здесь так тихо... - заметила Бебетта. Прошлую ночь, несмотря на усталость, сон долго не шёл к ней - Бебетту не покидало ощущение, будто здесь чего-то не хватало, пока она, наконец, не сообразила: глухую тишину ночи не нарушали ни шум машин, ни грохот лифта за стеной, ни вой отдаляющейся автомобильной сирены - привычные звуки мегаполиса исчезли, их место заняли незнакомые, едва уловимые и немного пугающие звуки старого дома.
- Да, слишком тихо!.. - согласился с ней Барт. - Ну, а кому тут шуметь, в такой глуши?
В интонациях его голоса Бебетта уловила недовольство, но ничуть этому не удивилась. Это старики вроде его отца могли находить удовольствие в одном и том же пейзаже за окном изо дня в день, в жизни, в которой ничего не происходило и в тишине, наполненной лишь вздохами старого дома...
Бебетта хорошо помнила, как сама взбунтовалась против решения матери перебраться из квартиры на бульваре Мадлен в тихое предместье Парижа. Бебетта уговаривала, умоляла, плакала, но доводы 14-тилетней девочки мать не принимала всерьёз. Сменить шум парижских улиц на отдаленное гудение трассы в стороне от крошечного поселка было для Бебетты равноценно катастрофе, а потому она, недолго думая, ухватилась зе предложение отца приехать пожить пару месяцев в Феличе Вите с ним, пока мать обустраивала новое жилище в префектуре Рамбуйе. Эта "пара месяцев" тянулась и по сей день.
- Ладно тебе, Барт, ты ещё будешь скучать по здешним местам, когда мы уедем в Феличе Виту! И по чистому воздуху, - Меган сделала большой глоток из бумажного стакана с кофе, купленного в единственной продуктовой лавочке на всю деревушку:
- Фу, холодный... - скривилась она.
- Вы переезжаете в Феличе Виту? - Бебетта с любопыством покосилась на Барта.
- Летом, - кивнул тот. - Отец хочет, чтобы мы получили дипломы... Только я не собираюсь тратить время учёбу, буду искать работу.
- Барт, не начинай опять... - коротко бросила ему сестра.
- Я не начинаю, - буркнул тот, - я всё решил...
- Эй, встретимся внизу! - крикнула им Чинция, её лыжи заскользили по снежному полотну склона.
Снег был неровный даже в тех местах, где его укатали до некого подобия трассы, даже через плотные подошвы ботинок Чинция чувствовала каждый обледеневший комок, который попадал ей под лыжи.
Но попадались и хорошие, ровные участки, где Чинция набирала приличную скорость.
И она стремительно неслась вниз, оставляя позади себя фонтаны снежных брызг и аккуратные росчерки лыжных следов.
В отличие от деревушки, скованной зимней тишиной, лес был полон звуков - то тут, то там, с веток с глухим "пу-у-уф!" падал снег, из глубины чащи доносился собачий лай и стук топора.
Фелиции показалось, что рядом с ними прошмыгнула лиса, зверек был шустрый и тут же скрылся из виду, прежде, чем она успела как следует его рассмотреть, Фелиция только и заметила, что огромный пушистый хвост.
Держа Хавьера под руку, Фелиция неторопливо шагала рядом с ним. Солнечное утро принесло Хавьеру целебное спокойствие и умиротворение. Спал он хорошо и крепко, а когда проснулся - по дому плыл чудесный аромат горячего шоколада и кофе. Хавьер лежал в кровати и улыбался, представляя, как Фелиция сейчас хлопотала у плиты, и солнечный свет лился в кухню, сквозь приоткрытые занавеси.
От мрачных раздумий прошлого вечера не осталось и следа - что толку призывать тени прошого, когда твой дом наполнен радостными голосами, а из кухни доносится кофейное благоухание?..
- ...Даже не знаю, с чего начать... - усмехнувшись, Хавьер покачал головой. - Уложить целую жизнь в короткий рассказ не так-то легко!..
- Не обязательно короткий, - улыбнулась Фелиция. - Куда торопиться?
- Да, пожалуй, - Хавьер кивнул. Торопиться больше было некуда, оставалось только перебирать в памяти события последних четырех десятилетий, которые могли бы показаться Фелиции интересными, важными, стоящими...
Но вместо того, чтобы наконец-то приступить к рассказу, Хавьер вдруг вздохнул:
- Вчера я подумал... Не знаю, как это сказать... Столько воспоминаний, лет, хороших и не очень, столько всего... Я что хочу сказать.... - он запнулся и замолчал.
Фелиция качнула головой, тем самым подбадривая его продолжать.
- Знаешь... - снова заговорил Хавьер. - Когда мы с тобой впервые встретились, я и подумать не мог, что ты... ты будешь единственной, кто останется в моей жизни, пройдя через годы... и что мы встретимся снова... Скажи, ты могла когда-нибудь представить, что вот так нас сведет жизнь, через столько лет? - он пытливо взглянул на Фелицию.
Но та ограничилась лишь задумчивым кивком головы.
- Жизнь как следует потрепала меня, Фици... - вздохнул Хавьер. - Мотало меня из стороны в сторону, по всему свету, я износился, как пара старых башмаков...
"Фици..." - невольно улыбнулась про себя Фелиция. Это милое прозвище когда-то ей дал Хавьер, и Фелиция не могла припомнить, называл ли её так ещё кто-нибудь, кроме него...
- Если жизнь меня чему и научила, так что это тому, что чудеса случаются - то тут, то там, особенно, когда их меньше всего ожидаешь. Поэтому... - Фелиция с улыбкой взглянула на Хавьера - да, я верила, что мы обязательно увидимся.
Хотя, конечно, куда легче было верить в то, что встреча случится вдруг и скоро, скажем, на следующей неделе, чем через совершенно невообразимые сорок лет! - добавила она.
- Да... - усмехнулся Хавьер. Какое-то время они молча шли по утоптанной в снегу дороге.
- Скажи, Фици, я очень постарел?
Фелиция бросила на него удивленный взгляд. Заметив, с каким серьёзным выражением смотрел на неё Хавьер, не сдержала смеха:
- Странный вопрос. Или ты напрашиваешься на комплимент?
- Нет, что ты! - Хавьер заметно смутился.
- Я... правда... - он, покрепче прижал к себе руку Фелиции, которой та держалась за его локоть. - Я-то знаю, как всё обстоит на самом деле, я же гляжусь в зеркало... - снова вздохнул он.
Фелиция перестала смеяться, но улыбка продолжала играть у неё на губах.
- Не обижайся на мой вопрос, - сказал Хавьер. - Иногда, знаешь, так накрывает, чувствую себя так, будто я прожил не одну жизнь, а много, много жизней, и всё знаю, всё уже видел, ничему не удивляюсь... Поначалу отмахиваешься от мысли, что годы идут, а ты не молодеешь, говоришь себе - это усталость, а потом просыпаешься в один прекрасный день и понимаешь: тебе безнадежно шестьдесят, и усталость тут не при чём...
- У тебя слишком мрачный настрой, - спокойно заметила Фелиция. В ответ Хавьер потрепал ладонью её руку.
Тени светлели, впереди показалась укрытая снегом поляна, за ней дорога опять уводила вниз, в деревню.
- Я рад, что ты здесь, - обронил Хавьер.
Они шли дальше, снег хрустел у них под ногами, с тихим "у-ух!" снежные шапки осыпались в сугробы...
Чинция взобралась на небольшой пригорок и, прерывисто дыша, огляделась по сторонам.
Вдали синели заснеженные склоны гор, но необходимость карабкаться туда без подъемника, неся лыжи на себе, несколько умеряла её пыл - у неё едва хватило запала подняться на этот холм.
- Эй! - Шорох за спиной заставил её обернуться. Встав на борд, Барт скатился с вершины холма к ногам Чинции.
- Слушай, а это не опасно - на доске по лесу? - Чинция недоуменно смотрела на молодого человека. Барт пожал плечами:
- А что здесь опасного? - удивился Барт.
- Ну, не дай Бог, конечно, но ещё въедешь в дерево!... - с сомнением проронила она.
- А-а-а, - небрежно махнул рукой Барт. Он отцепил доску от ботинок и воткнул её в снег. Чинция всё это время стояла рядом и молча наблюдала за ним.
- Слушай, Барт... - наконец, она окликнула его.
- М-м-м? - вопросительно протянул он.
- А... почему вы переехали сюда? На Кубе так плохо жилось? - полюбопытствовала она.
Барт плюхнулся в снег рядом с доской:
- Нормально там жилось, в общем... - пожал он плечами.
- Тогда почему вы уехали? - не унималась Чинция.
- Мы не уехали... - отозвался Барт.
- Эм-м... это как?! - недоуменно взглянула на него Чинция.
Барт поднял защитные очки и внимательно взглянул на Чинцию.
- Мы сбежали оттуда. Это разные вещи, - коротко проронил он. - Ни наш отец, ни мы с Мег не можем больше вернуться на Кубу...
Чинция ошарашено молчала.
- Ого!.. - наконец, выдохнула она.
Барт молчал. Чинция подошла и опустилась в сугроб рядом с ним.
- Может, завтра выберемся покататься на нормальных трассах? - негромко предложила она. - Что скажешь?
- В восемь утра! - хмыкнул Барт.
- В восемь... - со вздохом согласилась Чинция.
|
